Но где же он? Ага, вот. Шаг, еще один.

Гурам склонился над спящим стариком. Так, шея открыта, это хорошо. А что это блеснуло возле другого края кровати? Он телефон там оставил. Что ж, пусть, тот нисколько не помешает. Ну, давай!

Убийца протянул руки, чтобы схватить свою жертву за шею, и тут случилось нечто совершенно неожиданное для него. Спящий человек внезапно распрямился, словно пружина, выбросил руки вперед и схватил повара за запястья. Затем он резко развернулся, используя кровать как рычаг. Ноги Гурама оторвались от пола, он перелетел через кровать и упал на пол. Его противник уже сидел на нем и выворачивал правую руку за спину.

Тут в комнате вспыхнул свет, и раздался голос, который Гурам уж никак не ожидал услышать:

– Вам помочь, Лев Иванович? С какой стороны зайти?

Это был водитель Володя! Что он здесь делал?!

– Не надо мне помогать, – ответил Гуров. – Ты просто смотри и запоминай. Видишь, у него на руках перчатки? Это чтобы никаких следов не оставить. Наш повар разработал замечательный, просто идеальный план. Орудие убийства отсутствует, его нет. Таковым сперва должны стать руки в перчатках, а потом – скалы под обрывом. Да ты не дергайся, Гурам Давидович, это тебе не поможет. Я тебя хорошо свяжу, надежно. У меня наручников нет, я их как-то не догадался с собой на море взять. Ну вот, все готово. Теперь можно вставать. – Сыщик рывком поднял преступника с пола и помог ему перебраться через перевернутую кровать.

Тот смотрел на сыщика с ненавистью и в то же время с немалым удивлением.

– Почему вы? – хрипло спросил он. – А где Роман?

– Роман Алексеевич сейчас находится в доме, – ответил сыщик. – Понимаешь ли, мы с ним решили на время поменяться ролями. Я услышал от него рассказ о ваших двух встречах в течение сегодняшнего дня и тут же понял, что ему лучше в свою комнату не возвращаться. Иначе здесь произойдет третье убийство. А это, на мой взгляд, уже перебор.

– А он что здесь делает? – спросил Гурам, мотнув головой в сторону водителя.

– Как что? Володя тоже играет роль. Он свидетель.

– Свидетель чего, интересно знать? Я зашел в комнату соседа, хотел с ним поговорить. Вдруг меня хватают, валят на пол, начинают вязать!

– Ну да, конечно! – воскликнул Гуров. – Хватают ни с того ни с сего, вяжут. Невинная овечка, да и только! Поговорить он зашел! Скажи, Володя, что ты видел своими глазами?

– Да кое-что видел. Я за входной дверью стоял, в щель смотрел. В коридоре лампочка горит, так что все можно было разглядеть вполне отчетливо. Я видел, как он подкрался к створке, маленькой такой отверткой отодвинул засов, открыл дверь. Тут я тоже двинулся с места, подкрался к этой двери. Он шагнул к кровати, наклонился над человеком, лежащим на ней, расставил руки. Тут-то вы, Лев Иванович, его и схватили.

– Руки он расставил, наверное, лишь потому, что желал погладить своего дорогого соседа, – заключил сыщик. – Вот для того я и пригласил Володю, дорогой гражданин Качава, чтобы ты не смог изобразить из себя невинную овечку, которую злой полковник Гуров ведет на убой. Ладно, хватит разговоров, пошли. Давай только кровать на место поставим, а то мы Роману Алексеевичу тут бедлам устроили.

Вместе с Володей он поставил на место перевернутую кровать, затем подтолкнул связанного повара к двери. Володя пошел за ними следом. Таким порядком они прошагали через парк и вошли в дом.

Здесь Гуров заглянул в комнату Полины и сказал:

– Ну вот и все, Роман Алексеевич, вы можете возвращаться в свое жилище. Я его освободил, даже мебель на месте стоит.

Садовник, которого этой ночью одолевали сплошные неожиданности, с удивлением посмотрел на повара, крепко связанного и стоявшего за спиной Гурова.

– А что с Гурамом? – спросил он.

– С Гурамом ничего особенного, – ответил сыщик. – Просто он захотел немного придушить человека, лежавшего в вашей комнате. Видите ли, он был убежден в том, что это вы. Ему никак нельзя было оставлять вас в живых после того, что вы увидели днем. Тогда он еще мог надеяться на то, что вы не обратите внимания на эти эпизоды, связанные с копанием трюфелей и подглядыванием у обрыва. Но после того, как вы рассказали об этом мне, сомнений у него уже не осталось. Вас надо было заставить замолчать. Вот чтобы не позволить нашему милому гражданину Качаве провести эту маленькую операцию, я и лег на вашу кровать. Теперь все закончилось, вы можете возвращаться к себе. Правда, соседей у вас больше нет, ни того, ни другого. Ничего страшного, пока поживете в одиночестве. Ах да, я и забыл! Нам же нужно переодеться. А то я так и буду ходить в вашей рубашке. Давайте мы пока гражданина Качаву поместим в эту комнату, а то вдруг ему захочется куда-нибудь убежать. Мы с вами поднимемся ко мне и там переоденемся. Окно здесь мы на всякий случай закроем.

Гуров затолкал арестанта в комнату экономки и запер дверь, а сам вместе с Зориным поднялся в свою комнату. Там они обменялись одеждой, и садовник отправился к себе в сторожку.

Гуров достал телефон и набрал номер майора Кондратьева.

На звонок долго никто не отвечал, что было, в общем-то, вполне понятно. Ведь шел четвертый час ночи.

Наконец-то Гуров услышал настороженный голос майора:

– Слушаю тебя, Лев Иванович! Что там у вас опять стряслось? Неужели еще кого-то убили?

– Нет, Юрий Леонидович, на этот раз у меня нет никаких плохих известий, только одни хорошие, – ответил Гуров. – Никого у нас не убили. Зато случилось другое. Я только что задержал убийцу охранника Тупицына.

– Да вы что! – воскликнул Кондратьев. – Вот это здорово! Так кто же он?

– Это наш повар Гурам Качава.

– У вас есть доказательства того факта, что это он убил охранника?

– Пока только косвенные, – сказал Гуров. – Но будут и другие, намного более веские. Зато у меня есть доказательства другого преступления, совершенного нашим поваром. Он задержан при попытке убить меня. Причем при свидетеле.

– Да, это уже дело серьезное, – заявил майор. – Так мне что же, опять искать вертолет, чтобы прилететь к вам и забрать преступника?

– Нет, никуда лететь не нужно, – ответил Гуров. – Ведь, как я помню, строители обещали починить дорогу завтра. Вот ты и приедешь нормальным образом, на машине, и заберешь моего фигуранта. А я его тем временем допрошу. Может, и другие следственные действия успею провести.

– Что ты имеешь в виду? – немедленно осведомился Кондратьев.

– Я не